Новая газета, 12.08.2004

Евгений Сабуров

УСЛОВНО-ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ

Россия открыла новый экономический феномен

Глядя в телевизор и сводки Госкомстата, поневоле теряешь ощущение времени. Неужели сбылась мечта большинства нашего населения, и мы снова оказались в 1974 году? Неужели мы все стали на тридцать лет моложе? А что...

Нами правит всеми любимый мудрый руководитель. Мы имеем удовольствие лицезреть, как он встречается с иностранными правителями, передовиками культуры и производства и доблестными представителями спортивных династий. Впереди маячат голубые горизонты — удвоение ВВП. Спецслужбы разбираются с внутренним врагом... Даже коррупция в МВД и то напоминает нам о 1974 годе.

Как же так? — скажете вы. Ведь прошла Большая перемена. Но если вы всерьез задумаетесь, то новостей окажется всего две. Во-первых, можно хранить деньги в долларах. За это пока не сажают. Тогда сажали. Во-вторых, прошла приватизация.

Насчет пунктов обмена валюты спорить не буду. А вот что касается приватизации, то здесь дело темное. Большая перемена закончилась. Пора в класс. Приватизация воспринималась как освобождение от гнета чиновников, управлявших промышленностью и загнавших нашу экономику в глубокую яму. В этой яме-тюрьме томились не только заводы и фабрики, но прежде всего — инициатива наших людей. За что нас туда посадили и насколько? За то, что сделали революцию в 1917 году. И навечно, потому что светлое будущее человечества — коммунизм — вечен. И вдруг досрочно освободили.

А сейчас вот выясняется, что освобождение-то было условно-досрочное. В 1974 году это называлось «перевели ребят на химию». В стране, оказывается, образовалась не частная собственность, а условно-частная собственность.

Россия всегда отличается тем, что выдумывает нечто, остальному миру не снившееся. Я утверждаю, что условно-частная собственность — новый экономический феномен. Он нуждается в тщательном анализе специалистов. Население России должно опять гордиться передовой ролью своей страны.

Застолбив за собой это великое экономическое открытие, не стану на газетной странице анализировать его во всем обширном безобразии. Не стану разбирать деятельность басманного правосудия, добросовестно обслуживающего этот феномен. Не стану рассуждать о воле народа, который радостно одобряет новые веяния в юридической науке и практике. Чего стоит, например, такая юридическая формула, как «нелегитимность в глазах народа»! «Ах, эти черные глаза меня пленили». Вообще-то говоря, не меня, а М. Ходорковского и П. Лебедева. Но «они горят передо мной».

Тем не менее некоторые последствия торжества формации условно-частной собственности можно наблюдать невооруженным глазом. Невооруженным, потому что биноклем статистики сегодня нельзя пользоваться так же, как и в 1974 году. Цифра снова стала «лукавой». Съежился фондовый рынок. Наша экономика потеряла капитализацию. Вложение денег в условно-частную собственность значительно более рискованная штука, чем в просто частную. Ведь в любую минуту условно-досрочно освобожденного могут вернуть с поселения в камеру, если, например, он поссорился с наблюдающими за ним. И плакали тогда денежки. Иностранцы тут же их вывели, как только почувствовали опасность.

Феномен условно-частной собственности вызвал к жизни феномен условно-иностранного капитала. Это что такое? Дело житейское. Если ты — условный владелец, то и заработанные деньги условно твои. Однако, выведя их за границу, ты можешь приклеить к ним иностранные опознавательные знаки. А там, за границей, нет понятия «легитимности в чьих-то глазах». По крайней мере, до сих пор не было. Во всяком случае, условно-иностранные деньги кое-как защищены. Вот их-то уж выводят осторожно, но неукоснительно.

Почему же осторожно? Казалось бы, «наши» должны лучше иностранцев понимать, что происходит. Проблема в том, что «наши» хуже иностранцев знают, куда эти деньги девать, чтобы они работали. Ну «Челси», ну TVR, ну еще что. Но, погодите, «наши» учатся быстро. Все выведут.

Условно-частная собственность — это феномен, не способствующий инвестированию. По всем экономическим прикидкам, 2003 год должен был стать звездным годом России. Действительно, широчайший рынок, ошеломляющая конъюнктура нефтяных цен, скачок пищевой промышленности и т.д. Просто инвестиционный рай. А вместо этого — возвращение в милый сердцу 1974 год. Даже цены на бензин подняли не для того, чтобы инвестировать вырученные средства, а для того, чтобы хоть что-нибудь скопить перед бегством.

Капитал не остановишь. Принято сравнивать его с водой, которая через все плотины просачивается туда, где для нее есть место. На вершине великого русского духа она не удержится, стечет вниз.

Капитал бежит и повторяет стихи нашего любимого московского поэта М.Ю. Лермонтова:

Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, им преданный народ.